Дань любви. Часть 1

Последнее обновление страницы: 10.10.2023 19:40:10

Муствеэ

Моя вторая родина

Мы с бабушкой, мамой и соседской девочкой на берегу Чудского озера.
На заднем плане – учительский дом.
Муствеэ, сентябрь 1960 г.

Как я уже упоминала, летнее время я проводила в основном у бабушки в Муствеэ. Мне не нужен был ни Крым, ни Кавказ – мне нужна была моя бабушка, её дом, её огород, её озеро – безбрежное Чудское озеро. Когда однажды бабушка подвезла меня, совсем маленькую, в коляске к берегу, я удивилась: «Как много воды! И какая голубая-голубая!»

Очень любила я берег озера и иногда убегала туда сама. Хватилась как-то бабушка – нет рядом внучки. Только отвернулась – и уже нет. Неужели через дорогу на озеро убежала? Бабушка – на берег. Смотрит: среди высокой прибрежной травы мелькает оранжевая шапочка. Слава Богу, Леночка здесь.

Однажды сварила мне бабушка манную кашу. Поставила передо мной тарелку, дала ложку, а сама что-то в кухне делает. И слышит: внучка хохочет, прямо заливается радостным детским смехом. «Дай, посмотрю, что она там так веселится!» – думает бабушка. Входит в комнату, а Леночка берёт кашу ручкой, в кулачок, а потом отправляет себе в рот. И при этом чрезвычайно радуется. Бабушке тоже стало весело, и потом она не раз вспоминала этот эпизод из нашей жизни.

В моём раннем детстве бабушка иногда сама придумывала для меня сказки. Нередко звучала сказка про Леночку. Её сюжет менялся в зависимости от моего поведения. В основном я вела себя хорошо – и тогда Леночке всё кругом радовалось, и всё её приветствовало: улыбалось солнышко, распускались и кивали головками цветочки, птички весело порхали и щебетали, приветствуя добрую девочку. А если вдруг я почему-либо заупрямлюсь или ещё что-нибудь в этом роде, то солнышко пряталось от такой девочки, цветочки складывали лепестки, птички замолкали – всё начинало грустить. Такой вариант сказки мне не очень нравился, и я говорила бабушке: «Ведь это не про меня, правда? Это про другую Леночку, правда, бабушка?»

Увеличить
Мы с мамой на станции Сонда
в ожидании узкоколейного поезда
на Муствеэ.
Конец мая – начало июня 1963 г.

Начало лета – всегда радостное ожидание поездки в Муствеэ. Известие о том, что скоро поедем, исполняло меня восторгом. Ездили из Таллинна мы обычно по железной дороге: сначала – до станции Сонда, а там пересаживались на узкоколейный поезд, называемый в народе «жучка», который шёл до Муствеэ.

На всю жизнь запечатлелось в моей памяти, как мы с папой, приехав на поезде в Муствеэ в мае 1965 года, идём от станции к бабушкиному дому. Нет в мире счастливее меня человека. Вот за изгибом дороги уже невдалеке предстал сказочно-любимый белый учительский дом. Всё моё существо замирает от бесконечного счастья. Скоро-скоро, сейчас, я увижу бабушку, и буду с ней вместе целое лето, целую вечность! Бывают моменты в судьбе человека, которые сто́ят целой жизни, и которые невозможно забыть, как бы потом судьба ни складывалась. Они вечно живут в памяти сердца, они становятся частью души. Этот момент моей жизни – один из таких. А счастье, исполнявшее моё существо, – тихое, никому не заметное; оно внутри меня, оно соединилось со мною навеки.

Здравствуй, милый, старый забор, свидетель многих бабушкиных трудов! Ты лучший забор в мире! Здравствуй, серый седой сарай, хранитель сельскохозяйственной утвари, берёзовых дров, торфяного брикета 1). В сарае живут красивые новенькие финские сани, словно живой персонаж из доброй сказки… Мы входим в дом, поднимаемся сначала по крутой, а затем по пологой лестнице на второй этаж, на большую светлую площадку. Здесь всегда, и даже теперь, особенный запах дерева, с примесью как будто каких-то солений, чего-то домашне-деревенского. Это запах бабушкиного дома. Дверь в её квартиру – слева в закуточке, за кладовочным выступом. А за дверью – предел мечтаний: моя радость, моё сокровище, моя бабушка.

В семилетнем возрасте я впервые приехала к бабушке самостоятельно, без сопровождения взрослых. Когда мне мама сообщила, что я сегодня поеду в Муствеэ, да ещё одна, я запрыгала от радости. Ехала я автобусом. По дороге было много интересного: огромные стада коров, овец; ветряные мельницы, на которых уже давно никто не молол зерно, каменные амбары, погреба, которые тоже давно пустовали. Поля сменялись лесами, леса – полями. И всё ближе, ближе заветное Муствеэ.

Мама отправила со мной чемодан с моими вещами и хозяйственную сумку. Когда автобус прибыл в Муствеэ, и состоялась наша радостная встреча с бабушкой, сумку-то мы взяли, а про чемодан я забыла. Хорошо, что бабушка по дороге к дому спросила, не было ли со мной ещё вещей. Мы повернули обратно. Автобус стоял уже не на автостанции, а на площадке рядом с берегом озера. Шофёр заботливо поливал из шланга свой «рабочий кабинет», в багажнике которого благополучно почивал мой чемодан. Хорошо, что Муствеэ было конечным пунктом маршрута, и автобус должен был там ночевать.

Назад • Далее

В начало

Примечания

1) Распространённый в то время в Эстонии вид топлива для домашних печей, использовался одновременно с дровами.