Главная Библиотека Дань любви. Часть 1 Муствеэ. Встреча с родными

Дань любви. Часть 1

Елена Андрущенко

Последнее обновление страницы: 10.10.2023 19:40:11

В начало

Муствеэ

Встреча с родными

До 1947 года был жив ещё дедушка, Александр Михайлович, и семья Лавровых состояла из трёх человек (раньше их было больше, но об этом я расскажу после). В 1945–46 годах дедушка тоже работал в муствеэской школе, преподавал математику, а в Никольской православной церкви Муствеэ исполнял должность регента. Я ещё не успела сказать, что Александр Михайлович был священником, но в последние годы жизни по состоянию здоровья не мог служить, да и церковь была не в каждой деревне, где им приходилось жить. В силу своего образования (после окончания Санкт-Петербургской духовной семинарии дедушка учился на физико-математическом факультете Варшавского университета 1)Это было одно из немногих светских высших учебных заведений, в которых разрешалось учиться выпускникам духовных семинарий.) он мог преподавать математику и физику, хотя приходилось учить школьников и другим предметам (например, в деревне Тихеда он преподавал также немецкий язык). В 1947-м он не мог уже работать и в школе. В ноябре 47-го дедушка умер в Ленинграде в возрасте 60-ти лет, и осталось их двое – бабушка и папа.

Где-то на границе 1946–1947 годов (тогда наши жили в здании красной школы) почтальон принёс письмо семье Лавровых от родных из Ленинграда. От радости дедушка не мог дождаться перемены, ринулся в класс, где бабушка вела урок, и вызвал её. «Манёк (так дедушка всегда называл бабушку), наши родные нашлись! Письмо от Лёли!» Лёля (Елена Михайловна) – дедушкина младшая сестра и бабушкина одноклассница по Петербургскому Исидоровскому епархиальному училищу (о нём речь пойдёт во 2-й части книги). Долгое время у дедушки с бабушкой не было никаких связей с родственниками – и вот, наконец, нечаянная радость! Дождавшись весны, Александр Михайлович поехал в Ленинград, встретился с дорогими родными: сёстрами Лёлей и Аней, братом Петей. В Ленинграде ему предложили обследоваться в больнице Военно-Медицинской академии, где произошла ещё одна трогательная встреча: один из врачей оказался дедушкиным другом детства. «Шуня!» – распахнув объятия, бросился доктор к дедушке.

Родные часто навещали больного, а он писал домой письма карандашом. Хотелось ему как-нибудь найти и бабушкиных родных, которые предположительно жили в Ленинграде. Их здесь должно было быть трое: два брата и сестра. Не знали тогда бабушка с дедушкой, что в Питере только одна бабушкина сестра оставалась, тоже Лёля, но и ту как было найти – ведь она должна была быть уже не с девичьей фамилией?! Только в 2015 году благодаря всесильному Интернету нас разыскали потомки бабушкиного брата Александра. И только тогда нам стало известно, что самый младший их брат – Павлуша – пропал без вести в Финскую войну 2)Война между СССР и Финляндией в период с 30 ноября 1939 года по 13 марта 1940 года., а Александр ещё в 1930-х годах перебрался в Москву. Знала бы тогда, в 1947 году, моя бабушка, что ещё жива была её любимая мамочка, Евдокия Викторовна Абрютина, наша прабабушка!.. Всех раскидали трагические события революционного времени. Евдокия Викторовна в то время жила в Москве у сына; скончалась в 1952 году.

Примерно до начала 1930-х годов у дедушки с бабушкой была переписка с родными, живущими в России. Когда сталинский режим ужесточился, российским жителям стало опасно иметь родственников за границей, и переписка Лавровых с родными прекратилась. Дедушкиному брату, репрессированному священнику Владимиру Михайловичу Лаврову, НКВДшники предъявляли клеветническое обвинение в том, что он «имел переписку с братом Александром – агентом эстонской контрразведки». Подробнее об этом – в следующей главе.

Во второй половине 1940-х годов, в связи с проектированием Нарвской гидроэлектростанции, из Ленинграда на место будущего водохранилища были посланы изыскательские экспедиции. Участницей одной из них была знакомая тёти-Лёлиной семьи. Её попросили по возможности узнать что-нибудь о родственниках – Лавровых. Последние письма от наших были из деревни Низы, расположенной на левом берегу реки Плюссы – притоке Наровы. Но там они не жили с осени 1930 года, и с тех пор их адрес не раз поменялся. И вот однажды в Низах эта женщина случайно услышала в разговоре каких-то местных жителей фамилию Лавровы. Она тут же с радостью «подлетела» к ним, и они разговорились. К счастью, это были люди, знавшие, что сейчас дедушкина семья проживает в Муствеэ, и он вместе с бабушкой работает в школе. Известие о том, что удалось «напасть на след» семьи брата, необычайно обрадовало и взволновало Елену Михайловну и всю её семью. Вскоре после этого и пришло то самое письмо от них, которое положило начало возобновлению прерванной родственной связи.

Летом 1947 года в Ленинград поехал и Ника – мой папа. Тогда путь из Муствеэ до северной столицы был непростой. Сначала – до станции Сонда на узкоколейном поезде, называемом в народе «жучка» 3)Узкоколейная железная дорога Сонда – Муствеэ была открыта 1 августа 1926 года и действовала до лета 1968 года., потом – на другом поезде до Нарвы; от Нарвы до станции Веймарн – ещё на одном, и от Веймарна до Ленинграда – на четвёртом поезде, идущем из Гдова 4)Был прямой поезд из Таллинна в Ленинград, но в Сонде в нём уже не бывало свободных мест.. Когда третий по счету поезд прибывал в Веймарн, все пассажиры наперегонки мчались к деревянному бараку, изображавшему в то время здание станции и находившемуся метрах в 300-х от железной дороги (первоначальное здание вокзала, видимо, было разрушено в годы войны), и всеми силами пытались достать каждый себе билет. Кто-то потрясал бумагой о командировке, кто-то ещё чем-то… Гвалт стоял невероятный. Ситуация обострялась ещё и тем, что до отправления поезда на Ленинград оставалось совсем немного времени, и надо было, купив билет, пробежать обратно те же 300 метров и успеть вскочить в поезд. Папе тогда билет достался (он в то время быстро бегал). Как ранее добрался до Питера больной дедушка – один Бог знает; наверно, он очень молился. В общем, добрался до Питера и папа. Едет Ника на последнем поезде и думает: «Написали мне в письме, что от Балтийского вокзала в Ленинграде до тёти Лёли идёт трамвай с таким-то номером. Но в какое время отправляется этот трамвай, не написали. Может быть, мне сутки ждать придётся!»… Выходит Ника из поезда на Балтийском вокзале, а метрах в 50-ти впереди трамвай стоит с этим самым номером, да уже не стоит, а трогается! Ника со всех ног пустился бежать за трамваем, пытается его догнать. На последней площадке какой-то парень кричит: «Бросай чемодан!» В то время у трамваев в конце была открытая площадка. Ника чемодан бросил на площадку, а сам продолжает бежать. «Как бы ещё и без чемодана не остаться», – мелькает у него в голове. Слава Богу, вскочил-таки в трамвай и благополучно добрался до родственников. Впоследствии мы не раз смеялись, когда папа рассказывал об этом своём приключении. Деревенскому юноше, привыкшему к тому, что между деревнями автобусы ходят примерно раз в сутки, было невдомёк, что где-то трамвай с одним и тем же номером может ходить каждые 10 минут. А городским родственникам не пришло в голову, что кто-то может этого не знать.

Назад • Далее

В начало