Главная Библиотека Дань любви. Часть 1 Муствеэ. Художественная самодеятельность

Дань любви. Часть 1

Елена Андрущенко

Последнее обновление страницы: 17.04.2024 22:19:47

В начало

Муствеэ

Художественная самодеятельность

К праздникам в муствеэской школе готовили номера художественной самодеятельности и целые спектакли. Бабушка была одним из главных режиссёров-постановщиков. В скудные послевоенные годы не было материалов для костюмов и декораций, пособий по внеклассной работе. Не было и дополнительной платы учителям за внеурочный труд. Никто об этом и не думал: всё держалось на энтузиазме, на любви к своему делу, на личной фантазии и выдумке. Вот, например, сидит Мария Андреевна у себя дома за скромной трапезой, а мысли её – о предстоящем школьном новогоднем утреннике. Надо девочкам исполнить танец снежинок, но надо его придумать. Бабушка «прокручивает» танец в голове, и вот ей приходит на ум какое-нибудь интересное движение – элемент танца. Бабушка откладывает ложку, встаёт и протанцовывает этот элемент – вроде бы получается хорошо, надо включить в программу. Костюмы шили из любого подручного материала – с миру по нитке, перекраивали, перешивали старые вещи. И всё получалось хорошо. А главное – все радовались. Такая творческая работа очень сплачивала детей и взрослых. Участвовали в спектаклях ученики не только начальной школы, но и старшие. Прочно вошёл в историю муствеэской школы спектакль «Кошкин дом», участники которого запомнили его на всю жизнь. Также и «Снежная королева», и «Горя бояться – счастья не видать» (по пьесе С. Я. Маршака). Руководила этими постановками моя бабушка, Мария Андреевна Лаврова.

Ставились спектакли и с участием взрослых артистов. Летом предположительно 1951 года в муствеэском клубе была поставлена пьеса А. Н. Островского «Не было ни гроша, да вдруг алтын». В ней играли в основном школьные учителя, в том числе моя бабушка и её сын Никита – мой будущий отец, в то время студент Тартуского университета. Талантливым актёром был учитель истории и биологии Андрей Васильевич Отокин, который вёл кружок художественной самодеятельности в Муствеэ. Он руководил постановкой этого спектакля и, по словам папы, исполнял в нём главную роль Михея Михеича Крутицкого. Дурачка Елесю играл директор клуба (кажется, Улексин), тоже талантливый артист.

В 50-летнем возрасте бабушка могла играть и молодых девушек, будучи стройной и миниатюрной. А однажды, ещё до жительства в Муствеэ, в Ка́лласте 1)Ка́лласте (эст. Kallaste) – небольшой городок на западном берегу Чудского озера, в 25 километрах к югу от Муствеэ. Знаменит своими крутыми берегами из красного песчаника, и до 1923 года носил название «Красные горы»., в одном из спектаклей исполняла мужскую роль – нищего юродивого.

Муствеэские актёры – школьники и взрослые – иногда гастролировали со своими постановками в других городах и населённых пунктах Эстонии.

Помимо спектаклей «под крышей», устраивались праздничные мероприятия и под открытым небом – на Каменной горе, о которой я уже писала. Они обычно приурочивались к празднику Святой Троицы (следует заметить, что во времена буржуазной республики Православная Церковь в Эстонии жила по григорианскому календарю, и Троицу, как и другие церковные праздники, отмечала вместе с католиками). Здесь хотелось бы рассказать об одном событии, которое не состоялось в Муствеэ в 1940 году. Накануне Нового года муствеэское Русское просветительное общество на своём заседании приняло решение организовать в Муствеэ как «столице Приозерья» первый приозерский районный певческий праздник, посвящённый 100-летию со дня рождения великого русского композитора П. И. Чайковского, а если получится, то превратить его в общеэстонский праздник. По традиции, это событие было намечено на Троицу и День Святого Духа, 12 и 13 мая. Впоследствии его дата по каким-то причинам была перенесена на 23 и 24 июня – возможно, из-за того, что эти дни являются государственными праздниками в Эстонии. Певческий праздник должен был стать грандиозным: планировалось участие более полутора тысяч хористов и музыкантов. К заключительному концерту на Каменной горе была выстроена большая эстрада. Но… За неделю до предстоящих торжеств, 16 июня, в день православной Троицы, нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов вручил эстонскому послу ультимативную ноту, в которой требовал немедленного ввода в Эстонию советских войск. На следующий день, 17 июня, войска вступили на территорию Эстонии, а 18 июня Главнокомандующий войсками Эстонии Й. Лайдонер издал постановление, согласно которому «запрещаются любые публичные и закрытые собрания, скопления народа, сходки, шествия и манифестации». Певческий праздник был отложен на неопределённое время. Но, возможно, в данном случае это было к лучшему. До Ольгина Креста, где в то время жила семья Лавровых, дошли слухи, что во время этих торжеств местные националисты собирались совершить теракт, и что якобы при разборе эстрады на Каменной горе нашли подложенную под неё мину.

Летом 1965 года на Ленинградской улице состоялся детский домашний концерт. Инициаторами его были «большие» девочки – Аня и Женя Башкировы. Местом концерта был выбран внутренний двор башкировского дома, его левой половины. К концерту готовились, распределяли номера, репетировали – в основном в бабушкиной квартире. Мария Андреевна была главным режиссёром: помогала составлять программу концерта, учила Аню выразительно декламировать отрывок из пушкинской «Сказки о царе Салтане»… К назначенному дню двор был тщательно выметен, украшен полевыми цветами. Поставили скамейки для зрителей. Первым номером выступала я: в розовом воздушном платье самозабвенно пела «Катюшу»: «Расцветали яблони и груши». Потом выступали другие девочки. В общем, концерт удался на славу. Все остались довольны. Правда, зрителей было всего трое: моя бабушка и соседская женщина с полугодовалым ребёнком на руках. Главное – были довольны участники. Потом ещё задумывали подобные концерты, но они не состоялись. Такого душевного подъёма, как в тот раз, уже не получалось.

Ещё один концерт – учеников муствеэской школы – был устроен осенью того же года в городском клубе, на настоящей сцене. Открывали концерт два клоуна, которые вели шуточный диалог перед закрытым занавесом. А когда занавес открыли, то первым номером прозвучала песня школьного хора про весёлый ветер 2)Песенка Роберта: «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер…» Музыка И. О. Дунаевского, слова В. И. Лебедева-Кумача. из кинофильма «Дети капитана Гранта». При воспоминании об этой песне мне слышится воодушевлённый голос Раи Улексиной, тогда третьеклассницы, одной из лучших учениц школы и участницы многих школьных мероприятий.

Вскоре после концерта к нам с бабушкой пришли Рая с сестрой Таней, также одной из лучших учениц. Они, в основном Рая, хотели, чтобы я рассказала какое-нибудь стихотворение или спела песенку. А я была очень застенчивая, и «выступать» при посторонних, даже детях, ни за что не хотела. Рая пыталась меня усовестить: «Мы для тебя выступали на концерте – теперь ты нам что-нибудь исполни». Для назидания мне она попросила Таню рассказать стихотворение, и Таня рассказала. Стихотворение это было про октябрятскую звёздочку, заканчивающееся словами: «Ты, маленькая звёздочка, свети, свети, свети!» 3)Песенка про звёздочку. Музыка М. В. Иорданского, слова З. Н. Александровой // Солоникова О. В., Шереметьева Н. М. Родная песня. Учебное пособие для учащихся 2-го класса.— Л., 1962. — С. 102.. А у меня внутри была неодолимая преграда, не дававшая мне читать стихи при гостях. Вот если я кого-то хорошо знала и не боялась, и если и меня хорошо знали, тогда я могла что-нибудь рассказать, и даже спеть.

Однажды, почти два года спустя, я провела день у Улексиных, играя с Таней. Около их дома, в канаве с водой, было много головастиков; мы зачерпывали их банкой и наблюдали за ними, брали их в руки, и они, извиваясь, щекотали ладошку. Во второй половине дня домой пришла Рая и присоединилась к нашему сообществу. Она была очень благоразумной и авторитетной девочкой, и я её немного побаивалась. Помню арифметическую задачу, которую Рая мне задала: «Когда Таня поступила в первый класс, ей не хватало до семи лет одного месяца и трёх дней. Когда у Тани день рождения?» Я, ничтоже сумняшися, ответила: «3 октября», за что получила Раино одобрение. В этом эпизоде ничего особенного нет, кроме одного момента: за пару часов до прихода Раи Таня мне сама сообщила о дне своего рождения, но ни словом не обмолвилась об этом сестре при моём правильном ответе на поставленный вопрос. Я очень оценила про себя Танину скромность и великодушие.

Когда по прошествии многих лет мы впервые приехали в «заграничную» Эстонию и из Таллинна позвонили по телефону Рае – Раисе Николаевне Костиной, к тому времени завучу муствеэской русской школы и уже многоопытному учителю математики, – мы услышали приветливый ласковый голос, исполненный любви и доброжелательности. Мы поняли, что нас не забыли. По нашем приезде в Муствеэ Раечка окружила нас заботой и вниманием, поселила в школьной гостинице, показала школу, вместе с нами посетила бывший учительский дом и бабушкину квартиру, где тогда проживала алтарница Никольского храма – тётя Надя, как называла её Рая. Много ещё доброго сделала для нас Раечка, благодаря чему наше посещение Муствеэ зимой 2009 года получилось просто замечательным.

Назад • Далее

В начало